Застывшие облака 

 Экологическая катастрофа, которая лишь грозила прошлым столетиям в начале 202... разразилась. Всемогущий человек, великан и создатель, сравнивающий себя с богом, забыл о своей праматери, а когда вспомнил и, оглянулся назад - ужаснулся и понял, что обратной дороги нет, кризис стал необратимым. Это было, как цепная реакция - смертоносный вал экологических катастроф, несколько раз обежал планету, оставив её незнакомой, превратив её в чужую.
Реки превратились в гниющие стоки, озера и моря - в бурлящие химические реторты, океаны - сине-зеленой топью. Над водой стояла фиолетовая постоянная дымка: отвратительные, смертоносные запахи гниения органических останков. Быть может, пройдут миллиарды лет и там обнаружат месторождения нефти, газа, угля, чтобы снова обратить их на пользу прогресса. А сейчас, жирная нефтяная пленка, переливаясь различными цветами радуги, покачивалась под неожиданно выглянувшим солнцем на неизвестной субстанции, которую по привычке называли водой.
Атмосфера не задерживала солнечную радиацию, и она возросла до опасных пределов. Джунгли, саванны, тайга.... Исчезло вольное беспределье зеленых лесов: деревья превратились в однообразные, чахлые, вырожденные и мутирующие кустики с перекрученными артритом ветками и бледными колючками вместо листьев. Кислород стал проблемой...
 Щедрый, некогда плодородный, питающий слой почвы растаял: земля оказалась обнаженной и моментально покрылась сетью морщин - оврагов, трещин, неизвестно в какой ад уводящих провалов. Пустыни и берега океанов атаковали: дюны, солончаки и пылевые бури - под их быстрым блицкригом оказались погребенными вечные города вроде Рима, огромные страны вроде России. 
Человечество отступало, паниковало, бежало, сходило с ума в оргиях новых религий, революций и боролось с ожесточенностью бойца, знающего, что эта схватка последняя. Насущная дилемма буридановского осла: приспособиться или с честью уйти.
Гигантские заводские комплексы-города продолжали работать в аварийном безостановочном режиме, над ними висели неразгоняемые ветром свинцовые гигантские облака. Солнце сквозь них не проникало, почему заводские зоны прозвали сумеречными.
Застывшие облака... Беспредельные воздушные материки иногда подергивались рябью, слегка раскачивались и медленно дрейфовали - создавалось впечатление, что когда-нибудь они рухнут, и станут свинцовой могильной плитой на саркофаге Земли.
Кислотные дожди дожигали то, что пыталось расти, окрашивая города в рыжие руины, вспыхивающие внутри кварталов яркими пятнами ядовитого фиолета, серебрянки, пурпурника.
Крупные животные вымирали, мелкие превращались в мутантов, как и человек: из человека разумного и беспечного в человека Мута... Районы вне городов превратились в страшные и загадочные пустыни: зоны реакций, которые не посещали даже исследователи Кабинета по охране экологии. Комитет образовался тогда, когда нечего было охранять. Никто не мог объяснить, кто и что живет в пустынях. Иногда, на окраинах городов, среди покинутых руин, можно было услышать дикий, леденящий кровь в жилах, нечеловеческий вой, вырывающийся из клубов ядовитых испарений.
Люди выбрали решение проблемы: под номером два - речь шла, не как с достоинством уйти, а как, пока не поздно, бежать. Человечество в каком-то исступлении принялось строить, выводя на орбиты и там производя монтаж космических кораблей из серии Звездных Скитальцев - мега-модулей, рассчитанных на долгий межзвездный перелет, настоящих ковчегов. Строили и спешно покидали планету-мать, ставшую мачехой-чудовищем, из-за глупых шалостей ребенка. Чудовище устраивало великолепные проводы, один философ-юморист объявил новую эру - Эрой Ада Данте. Его друг, математик, насчитал в нем тринадцать, постепенно меняющих друг друга кругов ухудшения экологического состояния планеты. По его расчетам шел пятый.
Пришла Тьма, которую предвидели, предсказывали, опасались, но по глупости или лишней самоуверенности, допустили. Катастрофа стала неуправляемой и необратимой, как взбесившийся реактор на станции.
В страхе и проклятии люди покидали Дом, уносясь в черную бездну на Звездных Скитальцах, в надежде обрести новую Родину. Да разве Родина может быть новой?
Жизнь в городе пыталась функционировать, но это было сродни предсмертным конвульсиям. В жилых домах и учреждениях ввели лимитированную подачу воды, энергии, кислорода. Без специальных масок для дыхания выход на улицу гарантировал смерть от удушья - что-то похожее на симптомы отравления от иприта. На углах стояли дежурные кислородные будки, которыми мало пользовались из-за дороговизны. На смену изящным костюмам, майкам и сорочкам пришли однообразные по фасону, но ярко раскрашенные, в соответствии со вкусом и заказом владельцев гидрокостюмы и специальные комбинезоны; защищающие от капель кислотных дождей, радиационного фона, накопленного свинцовыми облаками и просто, от случайных ядовитых выбросов, которые иногда, грибным облачком выплывали из канализационных люков и провалов заброшенных туннелей метро.
Органом государственной власти и фактическим диктатором стал Кабинет экологии. Ходили слухи, что у главного эколога имеется спецбаза на Андах, но не в этом дело: последнее государство в котором доживал человек, являлось по своей сути полицейским, при такой нестабильности и борьбе за жизнь демократии не могло быть - побеждал сильнейший, после - хитрейший.
Что это - затянувший кошмар или апокалипсис?!
- Пришли воздаяния за грехи человеческие и станет дом наш геенной огненной: кричали офанатевшие проповедники, прикрываясь Христом, Сатаной или новым богом, символом мутантов - "Я чужой, я измененный".
После мыльных опер, так любимых из-за показа старого мира, сейчас никто не снимал кино. С экранов визоров вещало лицо в маске из секты Чужих, выкупивших эфирное время:
- И придет Зло, и вместе с ним, слуги его, призванные Хаосом, чтобы стереть из памяти воспоминания о Матери, что вскормила семя неразумное, прозываемое Человеком.
Только после того, как Вик надел на голову прозрачный пластиковый шлем, шлюзовая камера раскрыла двери, выпуская из дома. Над входом загорелась сигнальная красная лампочка.
Привычным движением, Вик включил на груди зеленый фонарик - туман плотно охватывал улицу, вися над землей метра на полтора густым ватным одеялом. Оглянувшись, Вик заметил рядом с собой черные ботфорты полицейского. Полицейский закричал в мегафон, обращаясь ко всем находящимся в тумане:
- Машинами пользоваться временно запрещается, аварийная обстановка - на седьмом пути крупная авария. Повторяю...
Он неосторожно вдохнул уличный воздух - послышались кашель и проклятия.
Вик опасливо пошел по улице, придерживаясь края тротуара и видимой части земли. Прохожих было мало: ушли в прошлое снующие, юркие клерки, рабочие и булочники - все производилось автоматическими линиями в городах-изготовителях. Иногда, сквозь туман, он слышал чьи-то осторожные шаги.
Вик едва не столкнулся с толстым господином, присевшим на корточки и что-то рассматривающим на тротуаре, нечаянно ударил ногой и поспешил извиниться.
- А чтоб вас! - рявкнул из динамика голос. Толстяк распрямился.
- Извините, всему виной проклятый туман.
Толстяк раздраженно отмахнулся, за матовой поверхностью шлема черты лица были искажены и плохо различимы.
- Посмотрите, - толстяк ткнул пальцем под ноги. - Раньше такое не встречал.
Вик взглянул - возле канализационного люка проросла непонятная серая кочка, состоящая из тонких, переплетенных и подрагивающих, словно живые, волосков.
- Что это? - изумленно спросил Вик.
Толстяк пожал плечами:
- Видимо, новая форма мутаций. Самому интересно, что за волоски?! Ха, живет без солнца и почти без кислорода! - в руках толстяка появился пакет и скальпель, он осторожно срезал верхнюю часть кочки. Растущая рядом лиловая плесень - пурпурник, осталась без внимания...

***
Больше часа потребовалось Вику, чтобы дойти до Департамента. Он с наслаждением стянул, после инфекционной обработки, защитный комбинезон, достал из шкафчика и надел темный деловой костюм, в котором раньше безопасно гулял по улицам города.
Вик бодро вошел в приемную, навстречу поднялась секретарша: молодая, бледная, но миловидная девушка с яркими васильковыми глазами, в которых застыли безысходность и отчаяние.
- Здравствуйте Керолл, есть что-то новенькое?
- Нас распускают, - ответила девушка.
- Что?! Как распускают?
- Позвонил Координатор и объявил: раз планета обречена, в услугах "Гринписа" больше не нуждаются.
- Но он не имеет права нас распускать! - воскликнул Вик. - Мы не имеем отношения к его Кабинету. Я позвоню Главному Экологу.
- Координатор сказал, что согласовал с Кабинетом Эколога.
Вик промолчал: случилось то, что должно было случиться.
- Извини, Керолл, подготовь текущую документацию... что ж... будем закрывать дела. Я скоро вернусь.
Вик вышел в коридор - прямая стрела с ответвлениями, красными дверями и синими лифтовыми кабинами, ведущая в бесконечность.
Здание, в котором служил Вик, было гигантским и почти бесконечным, в нем находились все структуры управления, надзора и координации города-мегаполиса. Этот правительственный лабиринт назывался Центром координации.
Вик вошел в кабину лифта, набрал код. Лифтовые шахты были как вертикальными, так и горизонтальными, скорость движения регулировалась.
Через несколько минут Вик оставил кабину недалеко от резиденции Главного Координатора. В приемной, как всегда бурлила толпа посетителей: капитаны-межпланетники в сине-золотых мундирах (вместо погон эполеты, с эмблемой летящей кометы); руководители промышленных отделов; военные; множество незнакомых людей. Кто-то дернул Вика за рукав.
- Привет!
Вик обернулся - рядом стоял улыбающийся, вечно жующий резинку - Тур Свиннегур, главный энергетик.
- Сегодня день сенсационных новостей!
- Каких?
- Маленькая новость - Парижское землетрясение, - ответил Тур.
- Там каждую неделю землетрясения, - отмахнулся Вик.
- Это последнее.
- В смысле?
- Города больше не существует - ушел под землю.
- О, Господи! - Вик погладил подбородок.
- У тебя были родственники в Париже?
- Нет, но восемьдесят миллионов человек! - прошептал потрясенный Вик.
- Да, там оставалось много. Они успели отправить всего один корабль типа Ковчег... На большее не хватило средств.
- Не хватило...
- А у тебя, какие дела к Координатору?
- Мелочи... Кабинет распускают. Не понимаю, причем здесь главный Координатор, если раньше мы были напрямую связаны с Кабинетом Эколога.
Тур рассмеялся и похлопал Вика по плечу:
- Ладно, через час эта сенсационная новость перестанет быть новостью.
- Ты о чем?
- Вчера правительство улетело, на Марс. У них оказался последний Шатл.
- Сбежали! - потрясенный Вик схватил Тура за руку.
- Не сбежали, а воспользовались служебным положением, - весело ответил Тур. - Их базу на Андах уже захватили ребята генерала Макашова. Анекдот, но они объявили о суверенитете.
- Значит, наше правительство - кабинет Главного Координатора?
- Ага, его можно поздравить с повышением, - согласился Тур. - Пришел час пик.
- Что? - переспросил Вик.
- Повальное бегство. Если уж Экологи побежали, они-то первые знали о складывающейся ситуации, что будут делать остальные? Иного выхода нет.
- Какой выход?
- Бежать, - Тур выплюнул резинку, достал новую. - Будешь?
- Нет.
- Напрасно, - Тур закинул в рот розовую пластинку, - с успокаивающим действием. - Координатор сходит с ума, - продолжал Тур. - С сегодняшнего дня начнется закрытие городов-изготовителей и отправка материалов - три Ковчега необходимо достроить и как можно быстрее. Когда начнется отправка, не секрет, что всех эвакуировать мы не сможем, что начнется...даже подумать страшно.
- Да, да.
- Москва объявила, что посылает корабли в скопления Гиад, а мы - выбрали Плеяды, всё в...
- Созвездие Тельца, - подсказал Вик.
- Правильно, в созвездии Тельца, слишком далеко. Долетят, если долетят, правнуки наших правнуков.
- Кабинет Науки уверен, что там есть несколько планет типа Земля.
- Ничего, - Тур подмигнул, - у меня, - заговорил шепотом, - направление на Луну, место неплохое, да и поближе к старушке-Земле. Мне выдали лунный паспорт и я прошел все тесты.
- Повезло, они десять лет назад объявили о своей самостоятельности.
- Чепуха! - отрезал Тур. - Они нуждаются в хорошем генофонде. - Тур выпятил могучую грудь. - Я привлек их в этом плане, ты ведь знаешь, у меня восемь детей и все здоровые. В настоящее время нет таких семей. Почти в каждой рождается урод.
- Матери убивают детей, раньше за это...
- Да хватит тебе - раньше! "Раньше" такого слова больше нет, осталось - "теперь" и то, скоро превратится в "сейчас"! - Тур рассмеялся. - Не хмурься, принимай все с юмором, как я - это не дети, это мутанты.
- Я и Клара, мы проверялись у врача.
- И что?
- Большая доля риска, как ты говоришь, родить мутанта.
- Найди другую женщину, у меня, их было...
- Хватит! - раздраженно перебил Вик.
- А у тебя есть эмиграционный билет? Должен быть.
- Я - никак, - Вик пожал плечами.
- Через месяц город лишится энергии. Все остановится, жизнь замрет. - Тур хмыкнул. - С Луны буду наблюдать конец Земли.
- У тебя жизнерадостности, хоть в долг бери - прет через край! - хмуро бросил Вик и стал пробиваться к выходу.
- Вспомни лозунг древних: "После нас хоть потоп!". Они оставили нам такое, что и за сотню веков не исправишь! - в спину Вика ударил здоровый жизнерадостный хохот.
"Вот и все, - думал Вик, - никаких проблем, все разрешилось. Вот и все... только почему-то хочется спуститься, на нижний уровень и рвануть это здание, а с ним весь город, черт побери!"
Вик прошел в кабинет, на столе ожидали последние бумаги. Он поднял желтую карточку, на которой отмечался уровень радиации в городе и прилегающем к нему районе. Быстро проглядев, отбросил в мусорную корзину - что толку в показаниях, если Цензор из отдела массовости и передач в три раза занижает цифры, которые ему передают. Не взглянув на остальные бумаги, Вик сгреб их в шуршащую кучу и выкинул вслед за желтой карточкой.
Вик механически набрал основной код Электронного мозга, гигантского компьютерного центра, объединяющего всю систему информации и приказов Комитетов, соединенного с такими же мозгами других городов. "Интеллект", окруженный сетью принимающих, передающих, фильтрующих и исполняющих команду компьютеров, обслуживался привилегированной кастой операторов, которые часто любили повторять:
- Признак цивилизации - наш "Интель".
Визор был отключен, но из динамика донесся голос:
- Пост 08-148.
- Отдел прекращает работу, передайте информацию дальше по бригадам.
- Уже введена программа ликвидации, - ответил голос и отключился.
Внезапно зазвонил городской визор. Вик поморщился, опасаясь увидеть Клару, с заготовленными и отрепетированными перед зеркалом претензиями и скандалами. Он нажал клавишу - на экране появилось лицо-блин толстяка, с которым Вик, познакомившись утром, обменялся номерами.
- Ты знаешь, что это за плесень? - заговорил толстяк. - Новый грибок, причем, - поднял палец-сосиску, - у него особый способ добывать пищу - поглощает кислород! Если природа не в состоянии выделять достаточно кислорода, она придумает формы растений, которые его поглотят. Новый виток развития жизни на планете - упрощение. Переход к простейшим! Так, в нынешних условиях можно сохранить жизнь. Грибок развивается медленно. Я не знаю пределов роста и всех возможностей, но будь спокоен - появится повсюду и скоро. Короче - вам дополнительная работа, чтоб не скучали...
- Спасибо, Бленд, - Вик перебил разговорчивого толстяка, поймав паузу, - наш отдел ликвидировали. Смотри новости.
Чтобы избежать вопросов, Вик поспешно отключился.
"Итак, - подумал он, - история человечества на Земле подходит к завершающему концу. Катастрофа ускорила освоение космоса. Человеческий гений безграничен, особенно в минуты, когда надо спасать свою шкуру. Даже китайцы, перед тем как покинуть Пекин, заявили, что скорость Эйнштейна не предел для Поднебесной. Небольшая часть счастливчиков останется на старых базах и колониях Луны и Марса, будет наблюдать за Землей, ждать, иногда посещать, мародерничать, в поисках оставшейся исправной техники, инструментов. Остальные... Остальные - это большинство, что их ждет в великих звездных одиссеях? Где они - райские острова с вечной жизнью?! Говорят, были на Земле... Раньше...

***
Вик отошел от холста, сложил краски - картина осталась незавершенной. Рисование, пожалуй, единственное увлечение Вика. Многие знакомые в шутку называли его ретрохудожником.
На полотне остался залитый солнцем зеленый луг. Неровной голубой волной, даль горизонта окаймлял лес, с крутых холмов спускающийся к долине. В центре картины, с облаков в землю вонзилось хрустальное полотно водопада, окруженное сияющим нимбом радужных брызг.
Вик закрыл глаза: "Всё было так давно, словно не было вовсе... Детство в зрелом возрасте превращается в миф, который надо доказывать. Смешно и грустно, грустно и смешно: отец имел ранчо, и я видел, помню этот красочный, заливной луг. Рядом текла река: тихая, ленивая, зимой засыпающая под ледяным панцирем. Отец рассказывал, как ловил рыбу. Невероятно, смешно и грустно... Прохладный, темный лес, дарил ягоды и грибы, мы ели их после обработки. Мальчишкой, носился по лесным тропам, с воинственными криками древних индейцев, нанеся на лицо мамину тушь. В лесу, спряталось небольшое озеро, на котором построил неловкий и неустойчивый плот. На нем превращался в отважного путешественника, пересекающего моря, открывающего дикие земли. Слишком давно, чтобы оставаться правдой: романтизированная, исходящая ароматом корицы, пряная история человечества - я застал начало конца. Закрою глаза и вижу: волшебную поляну, на ней замшелый пень, в котором живут эльфы и гномы, рядом - муравьиная куча. Деревьев, от которых остались такие гигантские пни, не застал. Исчезло ранчо, лес, озеро, поляна, пень - катастрофа в Тэнесси превратила их в пустыню.
 Вик горько улыбнулся...  
 Все изменилось, остались воспоминания. Жаль, что нельзя вывернуть, прооперировать душу, выкорчевать память, разгладить её закоулки, заколотить вход. Время вспять не повернуть...  

***  
Что есть наш дом? Дом? Человек считает домом ветки шалаша, сшитую из шкур, деревянную, каменную, железную, бетонную крышу над головой и такие же четыре стены - постройку, в которой живет. Улицу, на которой стоит дом, рядом с домами дружелюбных и злых соседей. Поселок, город, в котором проходит большая часть жизни и при встрече со знакомым переулком или тупичком человек улыбается, шепотом разговаривает сам с собой и с тенистой аллеей, выросшей вместе с ним. Пожимает грустно плечами: такова жизнь, человек видит, как вместе с ним стареют дома, осыпается штукатурка, стены бороздят трещины-морщины. Вот старое дерево, посаженное прадедом; после ночного ливня рухнуло, под напором ветра. Оказалось - давно прогнило.
Дом - жизнь. Дом - Родина. Земля, на которой стоит твой дом, дома друзей и соседей, входящих в понятие "народ", который живет рядом и вместе с тобой, хранящий общую память, историю о тех, кто здесь жил до тебя и был связан с этой землей. И, наконец, вот оно - самое главное: Дом-память - Земля, она хранит все, наша маленькая голубая планета.
С детским восторгом рассматриваем из космоса, борясь с искушением взять и потрогать этот мячик, окруженный атмосферной дымкой, покачать, прижать к груди, как что-то теплое, живое. Гордимся: смотрите, вот она какая - единственная и неповторимая и самая прекрасная в необъятной Вселенной - мать, колыбель, вскормившая нас, позволившая вырасти такими, какие есть. Неужели так и должно случиться? Подросли и колыбель оказалась маленькой и ненужной? Возмечталось новых миров, иных расстояний. Дом перестал быть домом. Изменилось понятие дома.
Домом стала Вселенная - покоряй, исследуй бесконечность, устремляйся к миллионам солнц, там столько "неотработанных" Домов-планет. Это невообразимо бесконечное пространство, пронзенное огнями звезд, прошитое облаками туманностей и скроенное хвостами комет, украшенное ожерельями метеоритных поясов превращается в новый Дом человека.
Дом длиною в бесконечность.

***
С Люком Вик познакомился во время учебы в университете. Учились на разных потоках, но их подружки знали друг друга и вроде бы считались какими-то далекими родственницами: они и свели их на одной из вечеринок.
Высокий и худой Люк обладал замкнутым, ненастырным характером, и что особенно оценил Вик - говорящим короткие деловые фразы. Встретившись, Вик удивленно заметил, как изменился приятель. Люк стал чересчур нервным, размахивающим руками, извергающим словесные водопады.
- Вик, ты не маленький ребенок, и все прекрасно понимаешь. Город встал, вот-вот лишится энергии, люди покидают его. Ты останешься один, в компании мутантов. Говорят, их культ Темного, требует человеческих жертвоприношений. Тебя, старого осла, поймают и сварят живьем! - Люк хрипло рассмеялся, довольный юмором.
Вик задумчиво улыбнулся:
- Куда вы летите?
- Курс на созвездие Стрельца.
- Далековато, не похоже на сорок лет.
- Кто тебе сказал?
- Клара.
- Сто сорок шесть лет, она неправильно расслышала.
Вик приготовил коктейли, подал высокий, холодный бокал Люку.
- Спасибо, - Люк пригубил напиток и вздохнул: - Никогда не научусь готовить "Ледяной айсберг". Вик, ты мне нужен на корабле в качестве стюарда.
Вик усмехнулся:
- Сколько тебе лет?
- Возраст настоящего мужчины, - Люк подмигнул. - Тридцать восемь - кстати, вместе с нами улетает Кабинет Главного Координатора.
- Хорошая новость! Зачем они нужны?
Люк проигнорировал иронию:
- После кризиса кабинета Экологов правительства не существует. Все рвут одеяло на себя, каждый мегаполис претендует на собственную исключительность и самостоятельность.
- Меня мутит от политики.
- Хорошо, хоть не бомбим друг друга. Знаешь, у нас будут соседи - параллельным курсом идет межзвездный комплекс "Москва".
- Я давно знал, что мы не покидаем землю, а позорно бежим.
- А это не является секретом, - Люк протянул пустой бокал.
- Повторить?
- С удовольствием, эх-эх, - Люк потянулся, расправляя плечи.
Вик отошел к стойке бара, химича над секретом "Ледяного айсберга", продолжил разговор:
- Современный уровень жизни сократился почти вдвое и средний процент составляет шестьдесят лет, несмотря на нашу помпезную медицину.
- Ну и что?
- В полете шансы падают до пятидесяти.
- Облучение?
- Да, представь, какие возникнут проблемы с рождаемостью и с наследственностью. На кораблях будет хуже, чем сейчас на заводских окраинах. Даже у твоих правнуков шансы долететь, до желанной планеты, невелики - до первой крупной катастрофы...
- Ковчег, это десяток отдельных модулей, - перебил Люк. - Ладно, ты всегда был пессимистом - хватит пугать, все не так мрачно, как ты расписываешь, мы сохраним детей и род человеческий: для этого есть стазис-камеры.
- На всех не хватит.
- На всех - не обязательно. Лет через десять, ты и я уйдем в стазис-камеры и проснемся уже на финише: свежими, здоровыми, отдохнувшими. Где коктейль?
- Несу. Просто я считаю - бежим от самих себя. Мы умерли вместе с Землёй, - Вик протянул Люку бокал, - держи.
- Ты стал исповедовать религию Чужих?
- Нет, оставлять Землю не хочу. Не могу объяснить причин, сам не понимаю, только чувствую здесь, - Вик дотронулся до левой стороны груди, - должен остаться. Я человек планеты Земля, и я должен видеть ее последний час и принять его.
- Вик, перестань разыгрывать, мы найдем новую планету, похожую на Землю, а не понравится - найдем другую.
- Такую не найдем.
- Я сказал - найдем похожую.
- И похожую не найдем. Человечество, как и планета, переживает агонию. Стремимся продлить жизнь за счет чужих звезд и теряем свои корни, значит - становимся чужаками самим себе.
- Не понимаю, что ты хочешь сказать. А напиток крепкий, да? - Люк хохотнул, покачал полупустым бокалом. - Найдем новые планеты, ничем не хуже Земли. Ты оказывается консервант. Вселенная пронизана жизнью, она не похожа на пустыню, это живой организм.
- Новая теория космогонии?
- Нет - старая.
- Люк, ты сам боишься сознаться себе.
- В чем?
- Все эти полеты...Они придуманы для самоуспокоения, на самом деле - авантюра, никуда не долетев, вымрете в коробках модулей.
- Хорошо, - Люк поставил пустой бокал, медленно поднялся из кресла. - Да, да, да. Да! Я вижу, Вик, мы разные люди и на проблему смотрим неадекватно. Ты видишь одно, я вижу и понимаю другое. Может все так и будет, как ты каркаешь, но я не привык ждать, терпеливо ждать начала Апокалипсиса. Я и другие, похожие на меня - мы бойцы, мы не будем сидеть и хныкать: все пропало, это конец, аллилуйя! Конец - это тоже начало. Иди своим путем, вместе с мутантами, безумцами, Чужими и Темными, а мы полетим своим!
- Неся блага цивилизации на другие миры, чтобы и с ними покончить?
- Мир, не такой пасторальный, как ты рисуешь, он привык, чтобы с ним вступали в борьбу. Согласен, мы наломали дров на этой планете, но на ошибках учатся, не обязательно повторять их в будущем. Человек появился не просто так, он был нужен Земле - твоя ошибка, что не веришь. Будем продолжать бороться, чтобы жить. Бороться, без сантиментов, всхлипываний и стонов об утраченном: зеленая травка и голубое небо! Ну что же - мы росли и развивались.
- Почему ты считаешь этот путь правильным?!
- Главное, что ты считаешь по-другому, а люди никогда не шли проторенными дорогами. Из гордого упрямства и гордости они всегда шли напролом, нехожеными тропами, - Люк хлопнул Вика по плечу: - Давай оставим споры на полет, все это софистика, а истина рядом. Отними у человека блага и достижения и увидишь, как он тут же взвоет и потребует обратно - мы привыкли, иначе не можем. Пришло время покинуть нашу старушку, а дом... Кто сказал, что это наш дом? Это чрево, которое мы должны покинуть и выйти в настоящий мир-дом. Мы покидаем Землю без сожаления, родились для того, чтобы покорять звезды - к этому нас вели тысячелетия и прогресс. Не понимаю, Вик, что тебя пугает? Разве я не прав?
Вик поднялся вслед за Люком.
- Что сказать? Ты веришь в одно, я верю в другое. Не знаю, возможно, я не прав, хотя... чувствую правым. Всегда считал, что удел человека подгонять под себя не природу, а себя - под природу. Человечество должно расти и развиваться в гармонии с миром. Вспомни профессора Месмера, он говорил: человеку стоит только захотеть, и сможет путешествовать среди звезд без помощи космических кораблей.
Люк резко и грубо рассмеялся:
- Бред! Если бы я не знал тебя так долго, то подумал...
- Что?
Они долго и пристально смотрели друг на друга.
- Ты летишь? Нам нужны такие люди...
...Затянувшееся молчание походило на прощание. Люк протянул руку.
- Вылет перенесли на сутки, - напомнил он и поспешил уйти.

***
Одинокий, тоскливый вой донесся с крыши покинутого небоскреба. Вик, вздрогнул, всмотрелся - на крыше промелькнуло бесформенное пятно. Вой повторился - долгий, жалобный и вместе с тем зловещий.
"Земля остается в руках диких мутантов, новых хозяев", - с тоской подумал Вик. Он не сталкивался с ними, но слышал, что колонии мутантов обжили покинутые и полуразрушенные окраины города, а сейчас их вой можно услышать почти в центре. Полиция прекратила свое существование, вместе с кабинетом Экологов - охранять и поддерживать порядок желающих не находилось.
Мусорный ветер гулял по городу, таская по улицам ворохи старых, шуршащих и перешептывающихся между собой бумаг, весело звенящие на тротуарах пустые бутылки и банки. Мусорный ветер забивал собой проемы подъездов, проходы улиц; он шелестел, звенел, гудел и свистел, как толпа панков-анархистов, собравшихся отметить конец мира.
Вик медленно гулял по центру улицы с таким ощущением, словно прощался.
"Быть или не быть? Остаться или улететь?" Клара была настроена решительно и не собиралась оставаться. Вик услышал раздраженный и нервный голос, словно шла рядом: "Я не настолько сошла с ума, чтобы думать: лететь или нет!"
Но там, на корабле - что с нами будет? Интуиция подсказывала, что может быть хуже. Вик не выносил замкнутых, тесных пространств, они поглощали его, растворяли, он переставал быть самим собой. Такие, как Клара и Люк, гораздо приспособлены к переменам. Клара ненавидела открытые пространства, перестала выходить на улицу с тех пор, как пропал новенький электромобиль. Вик огляделся: у тротуаров и посреди улицы стояли кинутые владельцами автомобили. Большинство имело пристойный вид: целые стекла, невскрытые дверцы, возможно, оставались работоспособными, чего не скажешь о супермаркетах и мелких магазинчиках - практически все были разграблены, скалились на улицу выбитыми витринами, в которых лежали опрокинутые, истоптанные манекены. На мостовой лежали кучи белья, обломки мебели и бытовой техники - люди отмечали отъезд.
На соседней улице заревели мотоциклы, шум постепенно увеличивался. Вик поспешил укрыться в полутьме подъезда. На дорогу выскочил пестрый размалеванный отряд мотоциклистов.
"Они-то точно остаются! - ироничная улыбка появилась в уголках губ Вика. - Праздник жизни начинается - полная свобода: создавать не надо, весь кайф в разрушении - пир во время чумы. После нас потопа не будет, потому что не будет нас". Мотоциклисты, одетые в странные черные одежды, похожие на костюмы древних воинов, приготовившихся к битве, проносились с веселыми криками, мощные моторы угрожающе ревели. На раскрашенных шлемах с затемненными, опущенными забралами развивались синтетические плюмажи в виде разноцветных хвостов и перьев. Из мчащегося потока рыцарей вылетела пустая пивная бутылка, подкатилась к ногам Вика. За кавалькадой механизированных всадников ринулся, шурша и гремя, мусорный ветер, веселый попутчик спешащий на праздник.
Вику стало страшно, что будет с ним, когда останется один на один, с новыми тайными обществами, сумасшедшими и деградирующими мутантами?!
"Я слишком слаб, для того чтобы остаться и пытаться вести нормальный образ жизни. Нормальным его не назовешь. А если с Кларой и Люком прыгнуть в звездную пропасть?"
Кампания по эвакуации завершалась, но оставались чудаки, колеблющиеся и сомневающиеся в правильности выбора.
Вик запрокинул голову, он стоял на дне, городского колодца. Над ним застыли сплошным покрывалом свинцовые облака, похожие на рушащиеся вниз стальные горы. Дамоклов меч, угрожающе зависнув, предупреждал, что придет миг, он сорвется вниз и погребет под собой останки вымирающего города.
Застывшие облака невыносимо давили, почти насильно заставляя отворачиваться, опускать голову и тогда возникало ощущение катастрофы - они несутся вниз.
Вик быстро зашагал в сторону дома, брезгливо перепрыгивая через росший беспорядочными кочками лиловый лишайник. За спиной, вызывая дрожь в теле, раздался нечеловеческий, полный сумасшедшей тоски вопль. Не выдержав, он побежал. Ужас гнал вперед, не разбирая дороги, готовый вцепиться в позвоночник холодными зубами; настичь и растоптать на плитках тротуара, ткнуть лицом в один из лиловых холмиков. Автоматным треском в спину ударил животный, безумный хохот.
 Вик бежал... 

***
- Что сдерживает меня, что?
Вик устало опустился в кресло.
Это нечто оказалось сильнее страха остаться одному. Вик посмотрел на стены украшенные картинами.
- Память? Детство? Планета? Предки? Загадочное нечто, не позволяющее бросить, ставить, настойчиво шепчущее: "Не уходи, не уходи".
В комнату бесшумно вошла Клара, застыла перед мужем и посмотрела с таким выражением, словно готовилась отдать приказ о расстреле: здесь и сию минуту.
- Ты летишь? - спросила она, почти не разжимая губ.
Вик растерянно улыбнулся, чувствуя, что краснеет, а на губах появилась жалкая и глупая улыбка. Руки впились в подлокотники.
Он прожил с Кларой восемь лет и сейчас, в последние минуты, попытался понять, что же их связывало: любовь, интересы, которых он не знал и не помнил; если и связывало что-то, то очень давно - восемь лет назад...
- Нет, - медленно выдавил Вик.
- Тогда прощай.
- Прощай.
Они молча смотрели друг на друга, вспоминая свою жизнь и отношения, анализируя то, что могло бы быть.
- Ты летишь? - другим голосом спросила Клара.
Вик молча покачал головой.
Опять долго смотрели друг на друга, понимая, что сделали выбор, никто уступать и отступать не собирался, они расстаются и расстаются навсегда. Расставание с небольшой толикой боли и ущерба, о которых скоро можно будет забыть.
Все же Вик надеялся, что осталось еще что-то непонятое и недоговоренное, разделившее их прозрачным стеклом иначе, отчего так тягостны минуты прощания?
- Ты?..
Вик рывком поднялся:
- Ничего не говори!
Он порывисто обнял жену и крепко поцеловал.
- Теперь - прощай, - прошептал Вик.
- Прощай, - эхом отозвалась Клара.
- Счастливого полета.
- И тебе счастливо оставаться! - Клара вскинула подбородок и выбежала из комнаты.
Вик опустился в кресло. Откинулся головой на мягкую спинку:
- Ну - вот и все.

*** 
Вик остался.
Почему, зачем? Не знал, как ответить - знал только, что должен был остаться. Пусть выглядит сентиментально, но... Вик не жалел.
Неделю провел в мастерской. Его посетило запойное вдохновение и он, рисовал один за другим пейзажи, в которых преобладали зеленые и голубые краски. Временами до Вика доносились отдаленные взрывы, автоматные перестрелки, ночные истерические вопли. Он старался не думать о том, что происходит в покинутом городе.